Макаров 125. 1892-2017
Юбилейный герб Макаров 125 лет
Значок из серии юбилеи городов Сахалинской области
Удивительный город Макаров. Необычное в обычном и Забытое в новом… (краткая история Макарова)
Как и у подавляющего большинства населенных пунктов острова – история будущего города начиналась с айнских стойбищ (Селютора), военного присутствия и ссыльнокаторжных.
Ключевые слова статьи: история города Макарова Сахалинской области, каким был Макаров, интересные рассказы про Макаров
Как и у подавляющего большинства населенных пунктов острова – история будущего города начиналась с айнских стойбищ (Селютора), военного присутствия и ссыльнокаторжных.
И еще с телеграфа.
В 1892 году здесь началось строительство телеграфного станка. Отсюда и отсчитывается возраст города.
После поражения в русско-японской войне город был переименован в Сиритору.
Что характерно, бои вокруг Макарова в ту пору не шли – основные действия шли севернее и южнее. Да и во время Южно-Сахалинской наступательной операции Макаров (Сиритору) был взят без боя.
В 1924 году в городе начинает действовать шахта, в 1927 году – бумажный завод. Это дало мощнейший толчок развитию города (статус города получен в 1929 году). Уже в 1926 году население Сиритору составляло более 14 000 человек. Для сравнения - к январю 2013 г. население Макарова составляло 6590 человек.
В период, в просторечии называемый «при японцах», в городе были кафе, магазины, несколько буддийских храмов, несколько синтоистских храмов, памятники и парки, а также спа-курорт. Планировка нынешнего города частично повторяет японскую.
Нельзя, правда, не отметить, что как бы там ни было – но долгое время крупным и значительным населенным пунктом уезда был Мотодомари (нынешний Восточный), и административные здания находились там ДО их появления в Сиритору. Вообще, Мотодомари был одной из старейших крупной рыбопромышленной «точкой» Карафуто.
22 августа 1945 года город Макаров был освобожден без боя.
На территории нынешней «зоны отдыха» состоялась встреча японского командования и генерала Алимова, на которой была принята договоренность о прекращении огня.
Потом японские названия заменили на русские и советские.
Началась репатриация и миграция на остров советских граждан.
В 50-60 гг. двадцатого века (и разумеется, позже тоже) идет развитие города, начинается строительство бетонных зданий.
В городе уже четыре школы, плюс школа рабочей молодежи.
До конца 80-х годов шло активное строительство, снос бараков (в т.ч. японских). Работали пищекомбинат, мясокомбинат, хлебокомбинат. Макаровское пиво было одним из лучших в области. Изготавливали различные напитки.
Основными градообразующими предприятиями были БУМ и шахта «Макаровская» (объединенные шахты №№4/6 Макарова и 7 с. Горное). Бумага была известна широко за пределами области.
Школьные тетрадки Макаровского ЦБЗ продавались по всей стране…
В силу особенностей проводимой политики приватизации предприятий и дотации угольной отрасли в начале девяностых периодически останавливались и ЦБЗ, и шахта. ЦБЗ дважды испытывал некоторый подъем, но в 1999 году был окончательно «законсервирован», фактически перейдя в стадию «растаскивания» и «обезметалливания».
Шахта была фактически ликвидирована в 1997 году, официально – в 2000 г.
С середины девяностых в городе и районе начался расцвет рыбной промышленности. На базе бывшего мясокомбината был образован «Рыбак», создавались и другие предприятия помельче. Пока это было единственное достойное место работы.
В начале двухтысячных в связи с грандиозным строительством проекта «Сахалин-2» начался относительный подъем уровня жизни населения, в городе вновь появляются признаки улучшения благосостояния (кафе, хозяйственные и мебельные магазины, и др.).
«При японцах»
Не все было радужно. Далеко не все.
Увы, экономические показатели Карафуто в целом и, соответственно, у Сиритору тоже – не были значимыми.
Политика колонизации не была успешной в полном смысле этого слова. К острову относились исключительно как к сырьевому придатку. Сельским хозяйством толком не занимались – пахали натурально плугами, не говоря уже об изучении почв, подкормке и т.п.
ВАЖНО! Мы не говорим об индивидуальных хозяйствах. На индивидуальных хозяйствах во все времена результаты были значительно выше промышленных.
Поэтому и наступил голод – когда связи с метрополией нарушились. Советскому Союзу пришлось закупать для Сахалина рис, чумизу, гаолянь в Манчжурии.
Это была колония, а не часть страны. Не нужно об этом забывать. Что нам осталось после японцев? Прежде всего, железная дорога. Шахта. Бумзавод.
И может даже лес… хотя принимать меры по его восстановлению японцы стали только в последние годы. Хищническая вырубка и пожары делали свое дело.
Шахта потихоньку перестраивалась. Практически все японские сооружения были снесены – мехцех, кузница, конюшня… Заново или с нуля отстроены: вход в шахту, галерея от вспомогательного подъема, мехцех, административные здания, склад ГСМ, вентиляторная.
Сохранилась дорога к старому входу – теперь он стал «вспомогательным».
До сих пор можно увидеть бревна под слоем грунта на этой дороге – их не вытаскивали. Собственно, поэтому дорога хорошо сохранилась. Кстати, это особенность японского строительства дорог – бревна в качестве подкладки. Аналогичную прокладку очень явно можно увидеть, например, по дороге на Симау.
Кстати, жилых зданий на территории нынешнего «шахтерского» поселка не было. Исключительно производственные. И еще был синтоистский храм вблизи нынешней улицы Шахтерской – его остатки еще можно найти. Почему они не были каменные? Все было насквозь деревянное… примитивные поверхностные технологические комплексы размещались в приспособленных помещениях.
Также остались «быки» - опоры моста. По нему подавали уголь на бумзавод с шахты, которая была расположена на нынешней территории «горного» поселка (улица Ильичева и немного Речной).
Бумзавод был крупный. Древесина для целлюлозы и бумаги подавалась с верховья реки Макаровки. Лес вырубался полностью. Не стоит забывать и о лесных пожарах, выкашивающих все подчистую. Восстановление леса в промышленных масштабах не производилась (за исключением самых последних лет властвования). Пожалуй, бумзавод – это единственное стоящее предприятие, существовавшее в городе в период Карафуто, качественно отстроенное и приносящее значительную пользу.
Лес сплавлялся практически до самого устья – перед бывшим Белым Мостом была «лесотаска». Кстати, она использовалась и при СССР.
Цитата из воспоминаний Ю. Андреева, бывшего в середине 60-х годов руководителем Макаровского леспромхоза:
Здесь необходимо рассказать о технологии сплава древесины, оставшейся от японцев. Весь год лес заготовлялся и складировался на берегах ручьев и даже, можно сказать, ручейков, где в летнее время воробью по колено (в буквальном смысле).
Весной, во время таяния снега, уровень воды достигал максимум 25 – 30 см. Как же его сплавлять? Для этого через 1 – 2 км, в зависимости от уклона русла ручья, устраивались деревянно-земляные плотины. Во время таяния снега вода поднималась выше плотины, достигая отметки 2 – 2,5 м. В зеркало плотины, а также ниже ее сбрасывался заготовленный лес, ворота плотины открывались, и образовавшийся вал воды уносил несколько сот кубометров древесины до следующей плотины. Там уровень воды вновь поднимался, эта плотина ≪стреляла≫ и прогоняла лес до очередной плотины. Так бревна поступали в основную реку Макаровку, где уже был достаточный уровень воды во время весенней навигации, и лес достигал коренной запани у Макаровского ЦБК.
Здесь древесина выкатывалась из реки уже силами бумкомбината.
Ну а все остальное, что было при японцах – это малый и микробизнес… Не о чем и говорить.
Еще сохранился «Белый мост». Был разрушен во время наводнения в 1995 году. Окончательно убрали позднее. Сейчас еще можно увидеть его остатки…
Пирс еще был в 2011 году…. Сейчас он все больше и больше «пропадает», разрушаясь под воздействием морских волн.
Ну и остатки синтоистских храмов – а точнее их каменных оснований, и некоторых сооружений (фонари, чаши). Ибо все остальное в храмах было деревянным. Подчеркну, именно синтоистских. Буддийские храмы были снесены. А если учесть, что зачастую они (буддийские храмы) были в любом приспособленном помещении – то и о каких-то останках говорить, собственно, не приходится.
Ах, да. И еще водопровод примерно 3,5 километра…
И, конечно, деревянные стылые дома.
«После войны»
Сиритору был освобожден 22 августа 1945 года.
Переименован в Макаров (в честь адмирала Степана Осиповича Макарова) в июне 1946 года (указ Президиума Верховного Совета РСФСР).
Кстати, при выборе наименования будущий Макаров вполне мог стать Смирных.
Стояла большая задача – переселить на остров советское население, восстановить хозяйство. «Качество» ехавших сюда людей хорошо описано в книге «У нас уже утро». Число прибывавших и число убывавших практически сравнивалось.
Первых переселенцев позже прозвали «оккупантами».
Также в городе остались и корейцы (естественно, кое-кто из них прибывал и из других населенных пунктов).
Что характерно, при СССР в связи с изменениями ставок многие корейцы не стали продолжать работать в шахте (по крайней мере, под землей). Часть пошла на лесопосадки. Интересная деталь – в 60-е годы сопки вокруг Макарова были как говорится «лысые». И там где велись лесопосадки – по словам старожилов очень много было посажено именно корейцами.
Не будем касаться политической ситуации, заставлявшей корейцев проявлять вынужденную оседлость. Многие из них хотели хорошего будущего своим детям, подавали на гражданство РФ… Судьба сахалинских корейцев и их трагедия разделенных семей, и даже репрессии – отдельная линия сахалинской и макаровской истории.
Работали они на благо новой родины – порой, и лучше, чем переселенцы.
Из воспоминаний Юрия Ивановича Андреева (руководителя Макаровского леспромхоза):
Этим лесопунктом (лесозаготовочный пункт Еловое) руководил Ким Ток Муни, оставшийся и осевший на острове после 1945 года, – прекрасный организатор, державший коллектив в ≪ежовых рукавицах≫, но неважно говоривший по-русски.
Приведу случай, характеризующий методы его работы. Как-то зимой подъезжаем с ним на кошёвке к бараку в верховьях Макаровки, где разместились лесорубы, работавшие вахтовым способом. Не доезжая до барака, Ким мне говорит: ≪Юрий Иванович, ты пока посиди, а я туда ходи≫. Сижу жду, через несколько минут с крыльца барака кубарем посыпался народ и затрусилв лес. После этого, потирая кулаки, выходит возмущенный Ким. Спрашиваю:
– ≪В чем дело?≫
– ≪Я, Юрий Иваныч, как это по-русски называется, политинформация проводи. Ты понимаешь, они пей чай, кури, на работу не ходи. Я им рассказал, что это нехорошо≫. Посмеялись и поехали дальше.
Ну а уж про огороды вообще всем известно – до середины девяностых сидели на рынке новом да у «Гастронома» бабушки-кореянки с собственной с огорода кимчой, морковкой и прочими дарами земли, благодарной за качественный уход. Мало кто из «русских» мог похвастать такими урожаями. Может, времени не было? Может, доступность… А может и лень.
Постепенно стали пропадать поселки-спутники (Еловое, Лесное вблизи Поречья, и др.) – в основном, это было связано со снижением «лесодобычи». Что характерно – в то время и некоторое полукустарное производство в этих поселках существовало. До сих пор можно кое-где найти мебель (пусть и в ужасающем состоянии), которую произвели, например, в Еловом…
Макаровский леспромхоз был основным поставщиком для ЦБЗ.
Сносились гнилые дома – причем по воспоминаниям того же Ю.И. Андреева (ставшего председателем Макаровского райисполкома) как бы сейчас сказали за счет «нецелевого использования средств» (выделенных на капремонт).
«Застой и восьмидесятые»
Шахтерские пилы-японки (пилить можно было только на себя), престиж работы в забое, вечное соревнование между БУМом и Шахтой.
Войны с корейцами. Как ни странно – молодежь билась друг с другом. По воспоминаниям жителей Южно-Сахалинска – такого не было. А в Макарове (ну и других городах и поселках-селах острова) было.
День шахтера. Его праздновали всегда ярко, красиво. И на «питомнике» (да-да! шли семьями, с колясками, ни одного пьяного – неприлично потому что), и в «зоне отдыха», и на площади… И ярмарки, и представления, и мотоциклисты, и соревнования «кто выше на столб залезет»…
«Девяностые»
И шахта, и БУМ еще работали… но скорее по инерции.
Производство в начале девяностых, мягко говоря, упало.
Зато очень сильно были развиты коммерческие магазины. Практически, торговля – это было единственное, что динамично развивалось. Т.н. «морозовский» (теперь тут «Дом Романовых»), тогда «Фортуна». «Селютора», «Люкс»…
Магазины были на каждом шагу. Даже на улице Северная был магазин, и в «шахтовом» поселке целых три – № 24, в бывшей столовой и желтом здании бывшего пункта приема стеклопосуды.
Очень выгодно было работать в сфере ЖКХ. Так как всем нужны были живые деньги. Задолженности по зарплате у работников ЖКХ были гигантские. Аналогичные задолженности были у населения по квартплате. Стоимость однокомнатной квартиры в Макарове в 1997 году составляла столько, что на сдачу можно было купить японский телевизор...
Примечание «Область на островах»: зафиксированный факт – шахта «Макаровская» переселяла шахтеров из «шахтового поселка» в «город» и действительно иные умельцы хитро распоряжались субсидией и выгадывали некую сумму (вполне по размерам не крохотную в сравнении со стоимостью квартиры)… например, чтобы купить тот же телевизор.
Поэтому было выгодно «продавать» свою задолженность по зарплате в счет погашения задолженности по квартире. Курс был обычно один к двум, один к трем за «живые» деньги: достаточно было передать деньги работнику сферы ЖКХ, и тот писал заявление с предложением «погасить задолженность по квартплате по адресу такому-то моею задолженностью по зарплате».
В 1998-99 гг. был некоторый расцвет (перед окончательным падением) Макаровского пищекомбината. Выпускалось пиво, иная продукция. Готовились покупать (было финансирование) водочную линию. К слову, водку из г. Чехова покупали по всей области, и перспективы такого производства были отнюдь не призрачные.
Мыться ходили на БУМ. Бани там были относительно повсеместно – практически на каждом участке. И пройти на завод можно было более, чем легко. Все знали, все все понимали… это сейчас все заводы и учреждения «режимные» (за редким исключением). А тогда – и в контору шахты пацаны могли забежать и попить газировки с автоматов (бесплатно, для шахтеров). А проблема с углем (топить титаны) была ну не то, чтобы серьезная, но из-за финансов хорошая.
Нельзя укорять тех, кто пользуясь служебным положением заказывал уголь и себе и соседям… не мерзнуть же людям. Ну не могли они позволить себе купить уголь со льготой, как шахтерам или пенсионерам с ветеранами.
Дети и подростки среднего и старшего школьного возраста «шахты» ходили в шахтерских фуфайках и «телогрейках» (безрукавках). Очень удобно.
Очень быстро пришла мода на штаны с полосками (были «настоящие» и «ненастоящие»), костюмы (да-да! самые настоящие выходные костюмы), туфли… чуть позже малиновые пиджаки, как и во всей стране – но носили их редко. Потому что неудобно. На праздник можно надеть, на день рождения. А в повседневной жизни как-то неловко по пыли…
Пыль была везде. Очень пыльный город, и был, и порой остается до сих пор. «А я еще помню асфальт на Ленинградской» - фраза с того времени, иронично-шутливая. Кроме Центральной улицы асфальта-то не было нигде. В нулевые еще раз Ленинградскую заасфальтировали, да принялись потихоньку кое-где еще планировать.
День шахтера еще праздновали, но скорее по инерции. И шахтерами уже считали себя гордо те, кто под землю не спускался, а в лучшем случае на поверхности работал. К слову, День Шахтера празднуется до сих пор, благодаря одному крупному рыбопромышленнику области, бывшему шахтеру…
«Нулевые»
Так се бе время.Если кратко охарактеризовать - тотальное житие за счет рыбы и вахт. Конечно, имел место подъем благосостояния, упала преступность. Но значительная часть населения все еще была «за чертой».
Самая высокая безработица, самое значительное отсутствие работы. Недостаток трудоспособного населения.
При этом, что характерно, например, в угольную промышленность приглашали работников с Украины, которые проживали в гостинице…
Особенно удручало, что город, имея шанс пригласить хорошего управленца – не использовал его в 2004 году. Во-первых, голоса растащили (и к власти не пришел хороший кандидат); во-вторых, вся политика «мэрии» была направлена на покрытие кредитами уже взятых кредитов. Ну и плюс гигантские «ямы» в коммуналке. Оплата услуг ЖКХ была порой выше, чем в Южно-Сахалинске. Как такое возможно в городе без централизованной горячей воды и с уровнем текущего содержания равным почти нулю – тема для отдельной беседы.
Немного сделали «американцы» - местное население не делило шельфовые компании по странам и принадлежности. Американцами были все – хотя в Макарове был мимоходом вообще-то проект Сахалин-2 (трубу рядом тянули) да поселок «Лизинг» (компания ЛизингСтройМаш – строительный подрядчик). На американцев работали саперами-минерами – кто во что горазд. Без выходных. Зарабатывали как могли, короче…
От американцев осталась заасфальтированная наполовину Речная, хорошие воспоминания некоторых девушек (отплясывавших в кафе с итальянцами и прочими гостями города), да удивительные дорожные знаки в лесу. Идешь себе за локаторы – а тут тебе и дорога асфальтированная, и знаки…
Вот, собственно, и все – несмотря на то, что в сравнении с девяностыми уровень благосостояния был гораздо выше.
Или мы ошибаемся?..
© Область на островах
Источник: http://xn-----6kcbbbl1euafhazifkg2d5g.xn--p1ai/articles/detail/article/1118/