Участникам неизвестных воздушных боев посвящается / Черные птицы над Сахалином 1 сентября 1983

Участникам неизвестных воздушных боев посвящается / Черные птицы над Сахалином 1 сентября 1983

Год выпуска: 02.11.2016


Участникам неизвестных воздушных боев посвящается / Черные птицы над Сахалином 1 сентября 1983 Участникам неизвестных воздушных боев посвящается / Черные птицы над Сахалином 1 сентября 1983





Участникам неизвестных воздушных боев посвящается / Черные птицы над Сахалином 1 сентября 1983

Чёрные птицы над Сахалином 1983 Символическая монета (по классификации нумизматов жетон)

Диаметр: 28 мм

Материал: Нейзильбер

Тираж: 3000 шт.

Производитель: ММД (Московский Монетный Двор)

История:

В 1983 году в небе над Тихим океаном произошла трагедия, которую некоторые российские источники по сей день стыдливо именуют "инцидентом": истребитель советской ПВО сбил нарушивший воздушную границу СССР южнокорейский гражданский авиалайнер. Все 269 человек, находившиеся на борту, в том числе 23 ребенка, погибли.

Остаются нераскрытыми две ключевые загадки. Кто отдал роковой приказ? Почему экипаж "боинга", которому, по официальной версии, приказывали изменить курс и сесть на советском аэродроме, не подчинился?

На волне эмоций в СССР высказывались предположения, будто американцы умышленно направили самолет в советское воздушное пространство с целью проверить на прочность ПВО потенциального противника, в США - будто "русские коммунисты" сознательно уничтожили мирных пассажиров, чтобы запугать мир своей неумолимой жестокостью.

Рассекреченные документы и данные попавших в руки советских властей бортовых самописцев сбитого "боинга" свидетельствуют, что случилось чудовищное недоразумение, помноженное на атмосферу холодной войны.

Гнетущая обстановка

После событий в Афганистане и Польше, прихода к власти в Вашингтоне Рональда Рейгана, а в Москве - Юрия Андропова, советско-американские отношения упали до низшей точки со времен "карибского кризиса".

Весной 1982 года две американские авианосные группы обогнули Камчатку и вошли в нейтральные воды Охотского моря, на берегах которого располагались базы советских ракетных подводных лодок.

В марте-апреле 1983 года три авианосца с кораблями сопровождения провели трехнедельные учения в районе Алеутских островов.

23 марта Рейган объявил о своей "стратегической оборонной инициативе".

4 апреля 1983 года шесть американских штурмовиков А-7 "Корсар" вошли в воздушное пространство над советскими территориальными водами в районе Малой Курильской гряды и имитировали авиаудар по острову Зеленый.

Политическое и военное руководство СССР потрясла выявившаяся в ходе инцидента беспомощность советской ПВО. По итогам расследования министр обороны Дмитрий Устинов распорядился срочно заменить истребители МиГ-21 и Миг-23 на Курилах и Сахалине более совершенными МиГ-31: как говорилось в приказе, для пресечения возможных провокаций.

"Их это действительно достало", - вспоминал бывший помощник госсекретаря США по вопросам военной промышленности и технологий Уильям Шнайдер.

Со своей стороны Советский Союз 24 ноября 1982 года вышел из переговоров по ограничению ракет средней дальности в Европе, 8 декабря - из переговоров по стратегическим вооружениям и обычным вооружениям на европейском континенте. Дипломатические демарши сопровождались угрожающей риторикой в духе "человеконенавистнические планы империалистов".

Давным-давно разместив у своих западных границ большое количество нацеленных на Европу ракет средней дальности, Советский Союз категорически, на грани истерики возражал против аналогичных планов США, отвергая при этом предложенный американцами "нулевой вариант".

В заявлении от 24 ноября Андропов пригрозил США мерами, которые сведут на нет эффект от появления в Европе "першингов" и "томагавков" и гипотетической "программы звездных войн". Военные аналитики немедленно вычислили, что речь шла о постоянном дежурстве советских ядерных субмарин вблизи Атлантического и Тихоокеанского побережья США.

14-18 июня 1982 года СССР провел учения "Щит-82" с полномасштабной имитацией ракетно-ядерного удара, названные на Западе семичасовой ядерной войной.

На совещании с руководством КГБ в мае 1981 года Андропов назвал главной задачей не просмотреть аналогичные намерения потенциального противника.

Крупнейшая после Второй мировой войны операция советской разведки, отвлекавшая силы от политического и экономического шпионажа, проводилась с 1981-го по 1984 год, достигнув пика в 1983 году. В постоянном режиме отслеживалась не только военная активность, но и множество косвенных признаков, например, наращивание запасов донорской крови.

Для советских дипломатов происходящее стало шоком. По меньшей мере, двадцать лет возможность ядерной войны никто всерьез не рассматривал.

"Я узнал об этом от резидента КГБ. Мы с ним расценили все эти опасения довольно скептически, но должны были все же серьезно отнестись к ним, поскольку Москва могла располагать секретной информацией, о которой нам не было известно", - вспоминал тогдашний советский посол в Вашингтоне Анатолий Добрынин.

О хрупкости мира в то время свидетельствует ЧП в ночь на 26 сентября (по московскому времени) 1983 года.

Из-за засветки датчиков советского спутника солнечными лучами, отразившимися от высотных облаков, на командный пункт противоракетной обороны в Серпухове поступил ложный сигнал о запуске американских МБР. Лишь профессионализм и здравый смысл старшего смены подполковника Станислава Петрова не дали объявить в СССР ядерную тревогу.

В обстановке, когда стороны, по излюбленному выражению журналистов, "смотрели друг на друга сквозь прорези прицелов", могло случиться что угодно. И случилось.

В ночь трагедии

Пассажирский "Боинг-747" (регистрационный номер HL7442) южнокорейской компании Korean Air выполнял регулярный рейс KAL-007 по маршруту Нью-Йорк - Сеул с посадкой для дозаправки в Анкоридже, на Аляске.

На борту находились 23 члена экипажа и 246 пассажиров: южнокорейцев, американцев (в том числе конгрессмен Ларри Макдональд), тайваньцев, японцев и филиппинцев.

1 сентября в 03:00 по местному времени (11:00 по Гринвичу) он вылетел из Анкориджа. Маршрут пролегал над Тихим океаном, огибая территорию СССР.

Пролетая в районе радиомаяка в Бетеле, последнего пункта контроля на американской территории, самолет отклонялся от курса в северо-западном направлении на 20 километров. Ситуация была штатной и не давала оснований для тревоги, но незначительная ошибка, постепенно накапливаясь, к моменту гибели самолета выросла до 500 с лишним километров.

По данным расследования, проведенного Международной организацией гражданской авиации (ИКАО) и впоследствии подтвержденным информацией с "черных ящиков", экипаж неправильно настроил автопилот, а в дальнейшем не выполнял ручных проверок текущих координат, положившись на автоматику.

В 04:51 по местному времени самолет вторгся в советское воздушное пространство и продолжил полет над запретной зоной на Камчатке, где располагалась советская ракетная база.

В тот день ожидалось очередное испытание советской баллистической ракеты SS-25, которая должна была стартовать с космодрома в Плесецке и поразить цель на камчатском полигоне Кура.

Информация в подобных случаях ограничивалась двухстрочным сообщением ТАСС о том, что испытание прошло успешно.

Разумеется, американцам было небезынтересно, так ли это на самом деле. К берегам Камчатки всякий раз направлялись самолеты-разведчики Р-135, которые при помощи бортовой аппаратуры наблюдали за полетом и падением ракеты.

Р-135 строились на базе "боингов" и внешне почти не отличались от них, особенно в темноте и в облаках.

Разведывательный самолет достиг границы СССР в 02:35 и начал курсировать в заданном районе. В определенный момент он и пассажирский"боинг" сблизились настолько, что слились на экранах дальних радаров в одну точку.

Затем "боинг" продолжил движение в сторону Камчатки, а Р-135 удалился в направлении, более или менее совпадавшем с международным воздушным коридором.

Советские операторы приняли пассажирский лайнер за воздушного разведчика.

На перехват поднялись шесть истребителей МиГ-23, которые сопроводили подозрительный объект над Камчаткой и вернулись на базу, когда он в 06:05 покинул советское воздушное пространство и продолжил полет над Охотским морем.

Средствами электронного контроля было зафиксировано, что в 06:10 экипаж сообщил по радио наземным службам на Аляске и в Японии, что полет проходит благополучно.

В 06:13 "боинг" вновь пересек советскую границу, на этот раз над Сахалином. Навстречу взлетели два перехватчика Су-15 с авиабазы "Долинск-Сокол". В 06:24 поступил приказ: "Уничтожить цель".

Капитан Геннадий Осипович выпустил две ракеты, поразившие авиалайнер. Через 12 минут обломки упали в море с высоты девяти километров в районе острова Монерон юго-западнее Сахалина.

Командир авиадивизии, в которой служил Осипович, Анатолий Корнуков, не был ни поощрен, ни наказан. Впоследствии он стал генералом армии и главкомом ВВС и ПВО России. Однако представить, будто такое решение принималось на дивизионном уровне, сложно.

Докладывали ли тяжелобольному Юрию Андропову? По информации Александра Коржакова, вроде бы, да. Но следует учитывать, что будущий главный телохранитель Бориса Ельцина в то время был рядовым сотрудником 9-го управления КГБ.

А если нет, то кто взял на себя ответственность? Командование ПВО? Начальник генштаба Николай Огарков? Министр обороны Дмитрий Устинов?

Этого не знали даже члены политбюро.

"Мы были поставлены перед фактом. Кто принимал решение? Знал ли генсек? Это так и осталось неясным", - записал в своем дневнике Виталий Воротников.

"Ни на минуту я не думал, что могу сбить пассажирский самолет. Все, что угодно, но только не это!" - утверждал впоследствии Геннадий Осипович.

Поскольку авиапассажиры ночью имеют обыкновение спать, "боинг" летел с закрытыми иллюминаторами.

Заблуждению могло способствовать и то, что при приближении перехватчиков южнокорейский авиалайнер начал сбрасывать скорость, что походило на попытку оторваться от преследования (при скорости меньше 400 км/час сверхзвуковой истребитель сваливается в штопор). По мнению комиссии ИКАО, экипаж в это время приступал к набору высоты.

Судя по опубликованным записям переговоров Осиповича с землей, пилот и его командиры не думали, что самолет пассажирский, а больше всего были озабочены тем, чтобы нарушитель не ушел.

По словам Осиповича, он не мог визуально отличить гражданский "боинг" от Р-135, потому что его этому не учили, и не вступал в радиоконтакт с экипажем, поскольку для этого пришлось бы перейти на другую частоту. Он свидетельствует, что подавал сигналы миганием бортовых огней, а за четыре минуты до открытия огня на поражение дал в направлении самолета несколько предупредительных очередей, израсходовав 243 снаряда.

Как корейский экипаж мог не заметить этого?

Даже если бы кому-то в Пентагоне или ЦРУ пришла в голову идея прощупать таким образом советскую ПВО, гражданские пилоты, да еще иностранцы, ни за какие деньги не стали бы играть жизнями пассажиров и своими собственными.

Сразу после получения известий о случившемся на это несоответствие обратил внимание советский премьер Николай Тихонов.

"Мне непонятно, на что рассчитывал летчик. Он же понимал, что идет на верную смерть", - заявил он на заседании политбюро 2 сентября.

Впоследствии член советской комиссии по расследованию ЧП маршал авиации Петр Кирсанов указывал на странные, по его мнению, обстоятельства, заключавшиеся в том, что "боинг" вылетел из Анкориджа с 40-минутным опозданием, а первый и второй пилоты являлись отставными офицерами южнокорейских ВВС, хотя то и другое - обычное дело в практике гражданской авиации.

Советская сторона считала подозрительным также присутствие на борту шести служебных пассажиров, не плативших за билеты - возвращавшихся на родину сотрудников компании Korean Air.

Осипович допускал, что летчики могли не увидеть его бортовых огней и очередей, поскольку он летел за "боингом" в хвост и стрелял не трассирующими (за неимением таковых), а обычными снарядами.

"Нет никаких свидетельств того, что Советский Союз пытался предупредить самолет путем пуска трассирующих снарядов", - заявил на пресс-конференции 1 сентября госсекретарь США Джордж Шульц.

Был ли вообще предупредительный огонь, или нет, достоверно знали только пилот истребителя и его начальники.

Не исключено, что предполагаемый самолет-разведчик решили "грохнуть" без предупреждения, чтобы впредь было неповадно. Версия, не подтвержденная документально, но вполне правдоподобная.

Переполох в Кремле

О случившемся руководство СССР узнало во время планового заседания политбюро, оказавшегося историческим, поскольку его в последний раз вел Юрий Андропов. Обсуждались рутинные вопросы: созыв в ноябре очередного пленума ЦК, выполнение плана по выпуску цветных телевизоров, торговля с Египтом и текущая ситуация в Афганистане.

Новость грянула, как гром среди ясного неба. Поначалу информации не хотели верить. Срочно вызванный начальник генштаба Огарков твердо заявил, что военные не сомневались: самолет был разведывательным.

Поскольку дело шло к вечеру, ничего конкретно не решили. ТАСС выпустил знаменитое заявление: "Самолет-нарушитель на сигналы не реагировал и продолжал полет в сторону Японского моря". Слова "удалиться в сторону Японского моря" вошли в копилку советского черного юмора наряду с фразами "по просьбе трудящихся" и "я романа не читал, но глубоко им возмущен".

Сразу после заседания Андропов, как собирался, улетел на отдых в Крым, поручив коллегам еще раз "посоветоваться и взвесить все". Там его состояние резко ухудшилось, и к активной работе он больше не вернулся. Досужие языки говорили, что советского лидера покарали корейские демоны.

Анатолий Добрынин, находившийся в отпуске в Москве, разговаривал с Андроповым перед отлетом. По его словам, генсек, с одной стороны, уверял, что все это "козни Рейгана", с другой стороны, бранил "тупоголовых генералов, совсем не думающих о большой политике". Слов сожаления о погибших у него не нашлось.

На следующий день собралось внеочередное заседание политбюро, где вопрос обсуждался более спокойно и предметно.

Председательствовавший Константин Черненко во вступительном слове предложил сосредоточиться на том, как свести к минимуму "антисоветскую кампанию".

Участники подробно обсуждали технические детали, ругали американцев и оправдывали своих военных. Михаил Горбачев в основном отмолчался, ограничившись ремаркой: "Самолет долго находился над нашей территорией. Если он сбился с курса, американцы могли поставить нас в известность".

Вопроса, почему советские власти не попытались, в свою очередь, связаться с компетентными представителями США или Южной Кореи, не возникло.

По поводу конкретной тактики мнения разделились.

Приглашенный на заседание первый заместитель министра иностранных дел Георгий Корниенко, курировавший советско-американские отношения, предлагал признать трагическую случайность и принести извинения семьям погибших и правительствам их стран, подчеркнув при этом, что инцидент спровоцировала американская сторона своими разведывательными полетами вблизи советских границ.

Но возобладала точка зрения министра обороны Устинова, утверждавшего, что надо все отрицать.

74-летний Устинов находился в лучшей физической форме, чем большинство коллег, и говорил не вяло и обтекаемо, а самоуверенно и с напором.

После заседания Корниенко позвонил Андропову в Крым и попытался отстоять свою позицию. Генсек связался с Устиновым, который обругал Корниенко и посоветовал Андропову ни о чем не беспокоиться.

Советские, американские и японские ВМС начали поиски обломков сбитого самолета. О сотрудничестве при тогдашних отношениях не было и речи.

Спустя два месяца советские водолазы подняли со дна "черные ящики", которые только десять лет спустя были переданы в ИКАО по распоряжению Бориса Ельцина.

Судя по опубликованным данным, "боинг" все время летел на автопилоте, члены экипажа до последней минуты были спокойны и вели обычные разговоры. Ничто не свидетельствует о том, что они знали об отклонении от маршрута или видели перехватчик.

У берегов Сахалина и Монерона удалось собрать 213 выброшенных волнами предметов обуви, которые были переданы представителям США и Японии и опознаны родственниками пассажиров "боинга".

Тел не нашли, так что любители конспирологии на Западе утверждали, будто самолет приземлился где-то на советской территории, и пассажиров и экипаж отправили в сибирские лагеря. Был даже создан международный общественный комитет по их освобождению.

7 ноября 1988 года суд федерального округа Колумбия отказался ограничить размер материальных претензий родственников погибших американцев к компании Korean Air, признав, что экипаж допустил в ходе полета непрофессионализм и халатность.

В 1986 году СССР, США и Япония создали единую систему слежения за движением авиатранспорта над северной частью Тихого океана и установили прямую связь между своими диспетчерскими службами.

Лишь 7 сентября советское правительство признало факт уничтожения лайнера и выразило сожаление по поводу гибели ни в чем не повинных людей.

"Поезжай без промедления обратно в Вашингтон и постарайся сделать все возможное, чтобы потихоньку приглушить этот совершенно ненужный нам конфликт", - напутствовал Андропов Добрынина.

"Потихоньку" не получилось. Плановая встреча советского министра иностранных дел Громыко и госсекретаря Шульца 8 сентября в Мадриде вылилась в небывалый скандал с публичным обменом обвинениями. Рейган назвал случившееся "преступлением против человечества, которое никогда не должно быть забыто", "актом варварства и нечеловеческой жестокости".

В Южной Корее прошли многотысячные демонстрации с сожжением советских флагов.

По воспоминаниям Добрынина, к лету 1983 года Андропов осознал, что советско-американские отношения зашли в опасный тупик, и думал о том, как их улучшить.

21 июля американский посол передал ему личное послание Рейгана. 1 августа Андропов ответил, предложив для начала создать конфиденциальный канал для обмена мнениями.

За несколько дней до катастрофы он подробно расспрашивал Добрынина, что за личность американский президент: "С одной стороны, враг Советского Союза, с другой - в переписке выглядит разумным человеком".

Гибель "боинга" поставила крест на робких попытках диалога. Отношения оставались на точке замерзания вплоть до встречи Рейгана и Горбачева в Рейкьявике.

Вскоре советские конструкторы доложили о большом достижении: разработке противоракеты с ядерной боеголовкой, гарантированно уничтожающей "першинг" при подлете к Москве. Правда, для этого потребовалось бы устроить атомный взрыв над собственной столицей. Безумству идеи ужаснулись только при Горбачеве, а тогда ВПК принялся с энтузиазмом осваивать выделенные средства.