Реставратор истории Карафуто — о тайных городах и нелегком быте японцев на Сахалине

Михаил Шерковцов готовит для сахалинцев новую экспозицию своих находок эпохи Карафуто

Исследователь Сахалина периода Карафуто, автор известных выставок "Колесо времени", "Дар Дарумы", "Последнее тепло Карафуто" Михаил Шерковцов готовит новую авторскую выставку. Экспозиция будет открыта в Мега Палас отеле на втором этаже. В ходе подготовки к этому событию историк, увлеченный эхом эпохи Карафуто, дал интервью ИА SakhalinMedia — о том, как сохранить и по крупицам "реставрировать" прошлое, кем были люди, когда-то населявшие юг Сахалина и чего им стоило жить в таких непростых климатических условиях.

— Михаил, как давно вы занимаетесь исследованиями на Сахалине?

— Не исследования, но первый опыт соприкосновения с японской культурой у меня появился еще в первом-втором классе. Тогда не совсем осознанный, конечно, но интерес уже проявлялся. Первые предметы я находил в Поронайске, где родился и куда приезжал к бабушке а лето. Потом хобби переросло в нечто большее, и плотно японским наследием Сахалина я занимаюсь лет уже 45.

— Что это были за первые предметы?

— Это были японские гэта – деревянная обувь, японские монеты, осколки чашек с очень красивым кобальтовым рисунком. По этим рисункам я понял, что нахожу удивительные вещи, которых в нашей тогда советской действительности просто не было. Потому что не каждая семья в то время могла себе позволить купить простой сервиз. Тарелки все были обычные, в основном без рисунков. А здесь я видел прекрасные образцы японского гончарного искусства, хотя и поломанные, расколотые, с кобальтовой росписью, с цветной росписью. Это были прекрасные мотивы. И меня, мальчика тогда, они очень сильно поразили.

— Как вы их нашли?

— Все началось с розыгрыша. Есть такое место в Поронайске – японская горка. Это земляной холм высотой с двухэтажный дом. Сейчас его не существует, это место срыли. За 50 лет от него ничего не осталось. Каждое поколение юных археологов уносило частичку земли вместе с предметами. В результате его раскопали полностью. Но до сих пор сотрудники Поронайского музея там продолжают раскопки. Так вот, все началось с розыгрыша. Мой брат разыграл меня, сказал, что там находится могила очень богатого самурая. Я в это поверил, что там золотой кирпич у него на груди лежит и так далее. Я решил найти. Начал раскапывать. А люди только весной посадили молодую картошку на этой горке. И я ее к концу вечера всю выкопал. Пришел милиционер участковый, оштрафовал мою родную тетю на 30 рублей. Папа эти деньги потом ей вернул. Это вот мой первый опыт раскопок был. Там же я и нашел монеты, гэта, осколки чашек, курительные трубочки и прочую мелочь.

— А дальше вы выбрали это своей специальностью?

— Специальностью это трудно назвать. Это, скорее образ жизни. Дело в том, что как-то в детстве я увидел снос буддийского храма на улице Амурской. Как раз был обеденный перерыв, рабочих не было. Я зашел туда и увидел прекрасное панно на всю стену. Оно было из маленьких фарфоровых пластинок с кобальтовой росписью. На панно плыли кораблики, были холмы, деревья, храмы, журавли летели. Все это было настолько красиво, что я решил сохранить какую-то часть этого панно. Высыпал все тетрадки свои, дневник и стал запихивать в портфель эти пластинки, которые осыпались со стены. Но потом понял, что мне не нужна часть. Мне нужно целое. Я готов был все это унести. Но так как я был ребенком, то был не в состоянии это сделать. Я расплакался. Опять положил дневник и тетрадки обратно в портфель и ушел. Но в памяти у меня осталось на всю жизнь, что надо каким-то образом сохранять эти элементы японской культуры, которые еще остались на Сахалине. Поэтому я посвятил свою жизнь поиску этих артефактов, которые впоследствии складывались в четкую картину происходящего. Я стал понимать суть этих вещей, их назначение. Я смог реконструировать время. Для меня это высшее удовольствие, когда удается по отдельным фрагментам собрать целую картину происходящего за 60, 70, 80, 100 лет до нас. Это самое интересное.

— Реконструкцией истории какого места вы сейчас увлечены?

— Для примера могу рассказать о своих раскопках на реке Белкина. В одном месте я нашел россыпь значков курсантов военного училища. Каждый значок подписан, имеет свой номер. Рядом с ними лежал посох горного монаха Ямабуси (на фото), который являлся адептом боевых искусств ниндзюцу. Этой технике обучали курсантов для диверсий на границах. Рядом мной были найдены две ручки для тайнописи. Они стеклянные. Когда я все это сложил вместе, я пришел к выводу, что на этом месте располагалась школа для подготовки боевых диверсантов.

Кстати, там же, среди значков, я наше самую маленькую бутылочку в мире. Она высотой всего 1 см — стеклянная бутылочка с пробкой. Она служила емкостью для яда. Если диверсант попадал в плен, то достаточно было просто раскусить эту бутылочку. Там был цианистый калий.

— Откуда вы знали, что нужно искать именно на Белкина?

— Это одно из редких мест на Сахалине, где я увидел остатки японских домов. Я увидел стены, прекрасные печи, предметы, которые лежали просто на земле. Можно было опустить руку в траву и поднять абсолютно целую чашку. Это удивительное место. Наверное, единственное на Сахалине. Хотя сейчас можно сказать, что это место порядком перекопано "черными" археологами, что очень печально.

— А что это за ручки для тайнописи? В чем заключается их секрет?

— Эти ручки по форме напоминают градусник. А на конце у них стеклянное перышко. Ими можно было писать на лощеной бумаге. Если я на лощеной бумаге напишу иероглифы, то мне стоит лишь рукой смять листок, и секретное донесение будет уничтожено. Это просто острый кусочек стекла. Я могу написать какое-то донесение и сложить его в карман. В случае опасности я могу просто смять карман, и донесение будет уничтожено. Смял – исчезло. Внутри каждой ручки вложена бумажка. Там написано, что она произведена в Японии. Больше подобных находок я нигде не видел. Я удивлен, что я их не разбил при раскопках. Вначале нашел одну, а через минут десять – вторую. Все – в одном месте. Рядом со значками и с посохом японского монаха.

— То есть это был непростой город?

— Непростой. Район от границы, от города Амбецу, где проходила граница между Россией и Японией по 50-й параллели, была 15-мильная секретная зона, в которую допускались люди только со спецпропусками. И все, что находится от границы на протяжении 15 миль, было засекречено. Даже первые японские карты имеют белое пятно на этом месте. Создавалась секретная инфраструктура, которой владели только японцы. Поэтому это было удивительно открыть такой аспект истории поселка. Сам поселок назывался Ерукунай, что переводится с японского как "трудное место". Оно действительно трудное, потому что река здесь постоянно меняет свое русло. Иногда она вообще исчезает под песчаной косой. В один год я приехал и увидел просто озеро вместо реки. То есть течения практически не было. Но на следующий год все изменилось. Это место с постоянно изменяющимся ландшафтом.

Вообще на наших картах оно обозначено как Орукунай. Но старый кореец, который работал при японцах водителем, рассказал мне, что этот поселок назывался Ерукунай. Еще стоит сказать, что это место – самое зараженное клещами на всем Сахалине. К вечеру снимаешь со своей одежды и с тела до 50 клещей. Это довольно опасное место для путешественников. Нужно быть обязательно привитым и так далее.

— Это место не только вы разведали?

— Конечно, не только я. Я написал статью "Спящий ежик у тумане", посвященную этой долине. И как раз началось паломничество туда. Те, кто прочитали материалы, бросились на поиски японских предметов и значительно испортили картину. Эти вещи безвозвратно пропали. Люди искали для корыстных целей, а не для истории. Я же стараюсь о вещах, которые нахожу, либо делать выставки, либо писать статьи, чтобы эти вещи могли рассказать о себе, показать тот мир, в котором они существовали.

— Вы пытаетесь восстановить атмосферу и события того времени и места, которые изучаете. Восстановили, что было на Белкина? Какие люди там жили?

— Сам японский поселок существовал с самого освоения Карафуто. При них все секретные объекты маскировались какой-то инфраструктурой. Вот и на Белкина существовал поселок рыбаков, которые жили здесь семьями. В этом поселке было кладбище, храм, было японское духовенство. Также я нахожу там много детских игрушек: фарфоровые пупсики, личные игрушки из пластмассы, которые деформировались, но по ним можно понять, что это было. То есть небольшой рыбацкий поселок. Но занимались не только рыбой, а еще и заготовкой леса. Но я считаю, что это больше была ширма для прикрытия тех целей, которые на самом деле преследовал этот поселок. В этой долине добывался уголь в промышленных масштабах. Работали две угольные шахты. Сохранилась еще инфраструктура. Но этот уголь был нужен как для промышленности Карафуто, на военные цели, так и для обогрева самих жителей. В каждом доме стояла чугунная печь.

В этом поселке были магазины, буддистский храм, казармы, частные дома рыбаков, шахтеров и так далее. И в этой долине по архивным данным помимо угля еще добывали золото и серебро. Все это побережье весьма богато на полезные ископаемые. И там еще добывался горный хрусталь. Угольные шахты я нашел. Золотую шахту тоже нашел. А вот шахту по добыче горного хрусталя не нашел. Но нашел обработанный хрусталь. Причем обработанный ювелиром. Нашел просто в траве, в листьях опавших. Несколько раз провел рукой — и большой, с голубиное яйцо, обработанный хрусталь заиграл светом. Я его огранил в золото, и он у меня лежит.

— Какое снабжение было у селения? Чем люди жили, питались?

— Огромное количество рыбы, морепродуктов, крабы, осьминоги. Я сам этим там питался. Плюс ход лососевых. Также там растут грибы сиетаки (шиитаке — прим. ред.). Очень вкусные. Медведь, енотовидная собака, лисица, заяц. Могла быть охота, могла быть рыбалка. Они продавали эти ресурсы и получали деньги.

— Какие самые необычные предметы вы нашли на Белкина?

— Посох горного монаха Ямабуси. Ничего подобного на Сахалине найдено не было и не будет. Хотя кто его знает. Затем чашка для саке с надписью "Olympic Games", посвященная Олимпийским играм в Германии 1936 года. Также две целых японских ртутных лампы от военной радиостанции. Они пролежали в земле около 80 лет, но остались целы. Стеклянные ручки для тайнописи, о которых я уже говорил. И — самое поразительное, чего я нигде не встречал вплоть до полуострова Шмидта – сохранившиеся фрагменты бумажных этикеток на бутылках. Это единственное место на Сахалине, где в силу климатических причин или свойств почвы сохранились остатки бумажных этикеток. На одной бутылке я могу прочитать, что она изготовлена в Токио. Фрагмент этикетки остался.

— Из-под чего бутылки?

— Из-под саке, вина, морсов. На Сахалине было очень развито производство различных морсов, соков из дикорастущих ягод. Несколько бутылок из-под пива разных сортов. И заводы саке у нас здесь были. У меня отдельная коллекция стекла периода Карафуто.

— На фотографиях с вашей экспедиции еще были предметы, которые хотелось бы обозначить. Это какая-то молотилка с двумя валами...

— Да. Сама рама металлическая. На ней иероглифы, которые надо перевести сейчас. И каменные валы, которые очень точно входят друг в друга. Скорее всего, это либо обдирочные валы для обдирки коры, но на этот счет я сомневаюсь. Возможно, для мелкого измельчения какой-то травы. Но механизм этот был изготовлен промышленным способом. Что удивительно, валы изготовлены из камня. Весьма интересное сочетание – металл и камень. То есть в промышленной Японии отголоски Японии феодальной.

— Там еще была какая-то качалка для воды...

— Это помпа. Ради этой пожарной помпы я и поехал туда этим летом.

— Забрали?

— Нет. Очень тяжелая. Я не хотел заставлять людей, которые были со мной, поднимать такие тяжести. Я лучше сам перетащу.

— Далеко тащить?

— Да. 6 км.

— Сколько она весит?

— Килограммов 70.

— Как же вы сами переносите такие тяжести на такие расстояния?

— Есть задача. Когда находишь что-то и понимаешь, что без этого предмета уйти не можешь. И тогда открывается второе дыхание, появляются силы. Это надо сохранить. У нас история японского периода практически полностью уничтожена на Сахалине. Поэтому предметы, которые удается вытащить из тайги – для меня большая радость. Я могу поделиться ими с другими: сделать выставку, написать об этих предметах, поработать, рассказать, кто их делал, когда, в каком году, как они служили, какова их стоимость была, мог ли их купить простой человек. Я вынес из тайги 21 чугунную печь. Их могли себе позволить только очень богатые японцы. Представьте, зарплата учительницы в то время составляла 20 йен. А печка стоила 300 йен. Ей нужно было годы работать на то, чтобы купить такую печь.

— А чем они обогревались?

— Тоже чугунными печами, но гораздо более простыми. Все печи отличаются по конструкции. Есть вакуйщики. Это обыкновенная буржуйка, маленькая, круглая. Ее можно топить чем угодно. Такими обогревалось простое население. В богатых же домах были печки бункерного типа. То есть над самой топкой возвышалась пирамидка чугунная с крышкой наверху. Вначале она растапливалась дровами, а затем засыпалась половина ведра угля, и эта печка могла работать 8 часов без перерыва.

— На ней готовили?

— Да. Причем есть интересные конструкции, которые я называю печами с ушками. Их название – хакунэцу сто. Это печи, у которых сбоку откидывают круглые подставки для чайников. Если чайник вскипел, его можно поставить туда, чтобы он не остыл. Стены в японских дома были весьма тонкими, и все быстро остывало. И на ушках сбоку можно было поставить только что вскипевший чайник, и он держал температуру. Конструкция печи была интересной. Верхняя поверхность у нее – не плоская, а вогнута внутрь. А бункерного типа печи более оригинальные по конструкции. Скоро выставим их в экспозиции. Они были покрыты сверху никелем и выглядели как серебряные.

— Почему бункерные?

– Потому что сверху над печкой поднимается металлический бункер с крышечкой наверху. Я внизу растопил дровами, верхнюю крышечку открыл и засыпал туда уголь. Закрыл крышечку. И через качающийся зольник потихоньку падал уголь вниз. Можно было регулировать воздух, температуру и время горения. И если правильно отладить печь, то она горела 8 часов. А это рабочий день человека. Если вечером он приходил с работы, засыпал полведра, а утром уходил, засыпал еще полведра, то печь горела весь день, и в доме было тепло. Тем более, дома оставались дети, жена, старики. И печь обогревала весь дом.

— А если стены домов были тонкими, то как приспосабливались к сахалинской погоде?

— Я смотрел, как сделаны стены японских домов. Они до сих пор лежат на земле. Они изнутри были обклеены просто черной бумагой. Это тонкая сантиметровая доска, изнутри бумага и еще досочки сантиметровые. И все. Причем — это характерно именно для японских домов Сахалина – полы стелились прямо на землю, без воздушной прослойки. И холод от земли просто обжигал. Как они выживали – большой вопрос. Тем более, спали на полу. Но у них были различные приспособления для обогрева. Например, печка тацу, вокруг которой собиралась семья. Эта печь накрывалась большим одеялом, и люди садились, их ноги были под одеялом, а сверху — деревянный столик. Внизу печь согревает людям ноги, а сверху можно кушать. Еще существовали переносные грелки ютампо. Это керамические и металлические печи, в которые наливалась горячая вода. Затыкалась пробкой. Эту печку можно было в ноги положить, в постель с собой положить или когда работаешь за столом. Также были переносные печи хибати. Это керамическая емкость, похожая на вазу для цветов, в которую насыпался песок, и там разводился древесный уголь. Он тоже горел и давал тепло. В доме было дымно, но тепло. Такими нехитрыми способами обогревались японцы на Сахалине.

— А как японцы покидали этот город? Почему все вещи остались?

— События развивались весьма трагично. Произошла высадка советского десанта на 50-ю параллель. То есть на границе. Защищал границу японский капитан Накаяма. К нему пришел приказ за сутки до атаки наших войск сняться с позиций и с небольшим отрядом отправиться на подмогу обороны в город Котон (современное Победино). И на его место назначили другого человека. Буквально за сутки и он с отрядом двинулся в сторону Победино. Но так как путь нужно было проделать пешком, то через какое-то время они увидели всполохи и услышали бой на самой границе в Амбецу. Накаяма понял, что идти на Победино нет смысла, там идут бои, и с его маленьким отрядом он ничего не сможет сделать. И тогда он двинулся вдоль побережья через поселок Ерукунай в сторону Тельновского. Когда он проходил через Ерукунай, население этого поселка примкнуло к нему. Они не хотели оставаться под русскими. И когда он дошел до Тельновского, к его небольшому отряду присоединилось около 500 человек. Но Тельновский уже был занят советскими войсками. И Накаяма совершил подвиг, о котором я тоже в свое время писал. Он ночью украл катера и на них переправил население на Хоккайдо. Чтобы переправить все 500 человек, он сделал много рейсов. А что это было в то время? В проливе курсировали американские подлодки, везде были русские боевые катера, корабли. И этот человек переправил всех. Он спас 500 человек. Это подвиг. В свое время я написал рассказ "Две войны. Два подвига. Два капитана". Это о капитанах Быкове и Накаяма. Но дело в том, что его следы в Японии теряются. Ни один японский офицер, ни один японский солдат не был награжден ни медалью, ни орденом за ту войну. Потому что японское командование считало, что раз проиграли, то никто не имеет права быть награжден. Хотя это не отрицает подвига многих людей. И хотя они и были в свое время нашими врагами, своих врагов нужно уважать.

— Что потом стало с поселком?

— Японский поселок закончил свое существование в 1945-м. После он эксплуатировался русскими еще в течение 16 лет. Потом и они оттуда ушли по причине того, что место очень трудное. Дорогу нужно было постоянно чистить от Бошняково, а это около 20 км. Видимо, после очередного тайфуна дорога пришла в негодность. Очень тяжело оттуда выбираться и по морю — постоянные шторма. Я сам несколько раз в них попадал. Очень трудная доставка продуктов, техники, горюче-смазочных материалов и так далее. И власти решили, видимо, это дело прекратить. Поселок перестал существовать.

— Значит, вещами, которые вы находите, пользовались и русские, когда заняли поселок?

— Нет. Знаете, почему некоторые вещи сохранились? Потому что советские люди как раз этими вещами не пользовались. Существовало предубеждение, что эти вещи отравлены японцами. Поэтому русские боялись ими пользоваться. Хотя достаточно было просто помыть с мылом, и все было бы чисто. У меня сюда дед в 46-м приехал для поднятия экономики острова. Он говорил, что всю японскую посуду они просто выбрасывали на помойку.

Когда русские уходили из поселка, они бульдозерами снесли дома. Уничтожили все. А все остальное доделало время. Но все предметы остались там, где ими пользовались. Поэтому если нахожу около 70-100 металлических предметов — топоры, гвозди, изготовленные ручным способом, тяпки, — то могу понять, что это кузница. Если нахожу вазы для хранения праха, то могу сказать, что здесь стоял храм. Если я нахожу обработанный горный хрусталь, то могу сказать, что здесь была ювелирная мастерская. Если эмалированную вывеску с изображением человека с расческой в волосах, могу сказать, что это была парикмахерская. У меня, кстати, есть такая вывеска.

— У вас сейчас интерес сосредоточен непосредственно на Белкина? Или где-то еще?

— Белкина интересна тем, что там большая концентрация предметов была. Этой долине я посвятил 9 лет. Она до конца не исследована. Меня интересуют соседние распадки. Я ходил туда. Ту же помпу я находил в соседнем распадке. И великолепную печь фукуроку я тоже нашел в соседнем распадке. Чего только стоило вытащить ее! Это отдельная история.

Очень интересуют другие места, но они труднодоступные. Если брать японскую карту Сахалина 39-го года и русскую карту штаба красной армии 38-го года, то там видны поселки, которые находятся глубоко в тайге. Дорог туда не существует. Чтобы туда добраться, нужна техника, нужно время и большое терпение, усердие и удача.

— Сколько предметов вы планируете выставить в экспозиции в Мега Паласе?

— Не знаю. Будет много мелких вещей. Мы поставим для них стеллажи. А из крупных здесь вместятся 6-7 печей. И я еще не проработал концепцию того, что именно буду показывать. Должна быть тематика. Эти вещи должны быть связаны между собой, а не просто выставка.

2018г.

Источник: https://sakhalinmedia.ru/news/725652/